Саломея (Оскар Уайльд) • пьеса

История создания

Пьеса Оскара Уайльда «Саломея» представляет собой вольную интерпретацию рассказа о казни святого Иоанна Крестителя в I веке н. э., описанной в Новом Завете (Евангелие от Марка 6:15-29 и Евангелие от Матфея 14:1-12).

Хотя Саломея на самом деле является второстепенным персонажем библейской истории, она привлекала внимание многих художников конца XIX века, которые видели в ней уникальный образ для изучения меняющегося значения женской сексуальности. Уайльд в своей трактовке Саломеи расширяет этот образ, изображая иудейскую принцессу как главную причину казни Иоанна Крестителя. В то время как Новый Завет изображает Саломею пешкой в плане её матери по устранению пророка, Уайльд представляет казнь Иоканаана как прямой и преднамеренный результат безответной сексуальной тяги Саломеи к нему.

Написанная на французском языке в конце творческого пути Уайльда, витиеватая проза «Саломеи» знаменует собой переход в творчестве Уайльда от эпиграмматического, комического остроумия эстетики Уайльда к плотному, абстрактному стилю, который чаще всего ассоциируется с французской поэзией символизма Рембо, Малларме и Бодлера.

Художественное влияние

Уайльд написал «Саломею», когда жил в Париже осенью 1891 года. Рассказы о процессе написания разнятся, но, вероятно, английский писатель опирался по крайней мере на некоторые из многочисленных визуальных и литературных интерпретаций библейской истории, которые были популярны в конце XIX века. Произведения Гюстава Флобера, Ж. К. Гюисманса, Стефана Малларме и, в частности, Гюстава Моро, чьи картины «Саломея» оказали огромное влияние на последующее искусство экспрессионизма, были среди множества трактовок «Саломеи», доступных Уайльду, когда он исследовал тему и писал свой сценарий.

С помощью нескольких друзей с парижской литературной сцены, в том числе Пьера Луиса, которому он посвятил первое издание, Уайльд успешно завершил работу над французской рукописью.

На сцене театра

К июню 1892 года в лондонском театре «Палас» шли репетиции «Саломеи» с участием самых известных театральных деятелей, в том числе художника-декоратора Чарльза Рикеттса, писателя Реджи Тёрнера (в качестве продюсера) и театральной суперзвезды французского происхождения Сары Бернар, сыгравшей главную роль в пьесе. Хотя Уайльд долгое время восхищался Бернхардт, вскоре они начали конфликтовать из-за того, что актриса становилась всё более требовательной на съёмочной площадке (например, она настаивала на том, чтобы самой выбирать костюмы и грим).

Однако проблемы Уайльда с Бернхардт быстро отошли на второй план, когда Эдвард Пиготт, инспектор по пьесам, отказался выдать лицензию на постановку, и «Саломея» была приостановлена на неопределённый срок. Многие подозревали, что в пьесе был эротический (если не гомоэротический) подтекст, но, по крайней мере номинально, «Саломея» была запрещена в соответствии с давней политикой, запрещающей изображать библейских персонажей на английской сцене.

Трудности перевода

После того как постановка «Саломеи» была снята с репертуара, Уайльд сосредоточился на публикации как оригинального сценария, так и его перевода на английский язык. Французская рукопись была опубликована в 1893 году, а издатели Элкин и Лейн позаботились о переводе. Процесс завершения англоязычной рукописи, как известно, был мучительным для Уайльда. Легкомысленный лорд Альфред Дуглас, давний любовник Уайльда, был нанят для перевода утончённой прозы Уайльда. Это решение привело к ссоре между ними, когда драматург возразил против неуклюжего, полного ошибок перевода Дугласа. Хотя Уайльд и Дуглас позже помирились, Уайльд отказался официально указывать Дугласа в качестве переводчика, просто посвятив англоязычное издание «Саломеи» «моему другу, лорду Альфреду Дугласу, переводчику моей пьесы».

Уайльд также был недоволен иллюстрациями к рукописи, выполненными молодым художником Обри Бердслеем, которые, по его мнению, были «слишком японскими, в то время как моя пьеса была византийской».

Наперекор всему

Скандал, связанный с арестом Уайльда в 1895 году, казалось, ознаменовал конец «Саломеи», но отчасти в знак поддержки преследуемого писателя парижский Театр де л’Эвр в 1896 году поставил «Саломею». Несмотря на неоднозначные отзывы критиков, парижская постановка стала легендарной благодаря смелому заявлению в поддержку сексуальной свободы и творческой свободы Уайльда. На премьере присутствовало много важных персон из парижской литературной и интеллектуальной элиты, а также были представлены программы, созданные Тулуз-Лотреком. Полузакрытые постановки «Саломеи» были показаны в Берлине в 1903 году, а затем в Дрездене, Лондоне и Нью-Йорке в 1905 году. Однако из-за продолжающихся споров вокруг автора «Саломея» не ставилась публично в Лондоне до 1931 года.

«Саломея» в 20 веке

В XX веке пьеса Уайльда «Саломея» получила широкое распространение как на сцене, так и за её пределами. Самой известной адаптацией сценария стала опера Рихарда Штрауса 1905 года. Роскошный эротизм оперы и поразительно современная музыкальная партитура сделали Штрауса почти таким же известным композитором, как Уайльд — писателем. Вскоре после этого «Саломея» была экранизирована в нескольких фильмах, включая американскую, французскую и русскую версии пьесы Уайльда. Голливудская постановка 1918 года «Саломея» с вампиршей Тедой Бара в главной роли остаётся культовым фильмом эпохи немого кино.

Однако самым примечательным является то, что «Саломея» по-прежнему играет важную роль в современной литературной критике и истории. В то время как более ранняя критика Уайльда была сосредоточена на его комических пьесах, современные учёные рассматривают «Саломею» как уникальное воплощение провокационной сексуальной политики эпохи декаданса. Критики-феминистки были особенно заинтригованы тем, что Уайльд изобразил Саломею как героиню, испытывающую сексуальное влечение, в то время как другие указывали на гомоэротическое влечение, на котором строится действие пьесы. Сопровождающие текст Бёрдсли изображения, радикально отличающиеся от типичных иллюстраций конца Викторианской эпохи, часто называют одним из первых и величайших образцов дизайна в стиле ар-деко.

О названии

Саломея, главная героиня пьесы, — отсылка к библейской истории об Ироде Антипе, его второй жене Иродиаде, дочери Иродиады от первого брака и об обезглавливании Иоанна Крестителя. Однако имя Саломеи не встречается в Библии, где она упоминается только как дочь Иродиады. Имя Саломея было дано ей такими писателями, как французские романисты Гюстав Флобер и Жорис-Карл Гюисманс, по стопам которых пошёл Оскар Уайльд, использовав это имя.

«Саломея» изначально была написана на французском языке, и написание имён некоторых персонажей в разных переводах различается. В издании 1894 года, переведённом лордом Альфредом Дугласом и проиллюстрированном Обри Бердслеем, имя Саломеи написано без ударения. В нём также написано имя Иоанна Крестителя, которое в некоторых изданиях пишется как Йоханаан, как Иоханаан.

Жанр произведения

Пьеса. Исторический Вымысел, Трагедия

Символы

Вуали

В «Саломее» часто появляются вуали. Молодой сириец описывает Саломею как «маленькую принцессу в желтой вуали». Соблазн, который использует Саломея, чтобы заставить молодого сирийца освободить Иоканаана, — это улыбка, адресованная ему сквозь муслиновую вуаль ее носилок, когда она проходит мимо.

Храмовая завеса, которая отделяла внутреннюю комнату, называемую «Святая Святых», была украдена, когда Храм был разрушен. Украсив его, Ирод взял то, что ему не принадлежит.

Иоканаан велит Саломее закрыть лицо покрывалом и пойти искать Сына Человеческого. Наконец, в танце Саломеи семь покрывал усиливают сексуальную привлекательность Саломеи, когда она снимает их одно за другим.

В этих случаях завесы символизируют защиту чего-то священного, будь то в религиозном или телесном смысле. Сначала завесы защищают Саломею. Молодой сириец видит её сквозь жёлтую завесу и на мгновение предвкушает улыбку сквозь муслиновую завесу. Вуали защищают  невинность и девственность Саломеи. Завесы снимают только для того, чтобы вор, в прямом или переносном смысле, получил желаемое, разрушив религиозный храм или границы желания.

Луна

На протяжении всей пьесы луна символизирует женщину на разных этапах: скорбящую, невинную и грешную. Паж Иродиады впервые упоминает луну, сравнивая её с женщиной, ищущей мёртвого. Паж описывает это видение молодому сирийцу, и оно предвещает самоубийство молодого сирийца. Паж, верящий в предзнаменования, винит луну в смерти сирийца и жалеет, что не спрятал своего друга от луны. Вскоре после этого наблюдения Саломея впервые сравнивает луну с собой, бледной девственницей, которая не отдавалась мужчинам. Она действительно невинна в начале пьесы, когда убегает с пира и от похотливого взгляда своего отчима.

Ирод, думая о своём, видит в луне обнажённую пьяную женщину, зовущую любовников: точное описание того, чего он хочет от Саломеи. Однако позже он замечает, что луна стала красной.

Иоканаан на самом деле предсказал, что луна превратится в кровь, станет красной, чтобы показать уничтожение греха Богом и его собственными действиями, направленными на то, чтобы остановить таких грешных женщин, как Иродиада и Саломея. Когда Ирод позже видит, что Саломея сделала с головой Иоканаана, он кричит, чтобы «спряталась луна», призывая её уйти, чтобы свет не падал на то, что только что произошло: убийство Иоканаана и поцелуй Саломеи в губы мертвеца. Облака закрывают луну, но когда на Саломею падает луч лунного света, царь приказывает убить её, чтобы не видеть её злодеяния и не брать на себя ответственность за участие в них.

Фрукты

Помимо сексуального влечения, плод символизирует тело возлюбленного. Когда Саломея восхищается волосами Иоканаана перед тем, как он снова отвергает её, она сравнивает их с «кистями чёрного винограда, свисающими с виноградных лоз Эдома». Она также называет его рот «гранатом, разрезанным пополам ножом из слоновой кости» и «цветами граната… краснее роз».

Позже в пьесе Ирод просит Саломею съесть с ним спелые фрукты, потому что ему нравится видеть следы её зубов на плодах, и он хочет съесть плод, который она попробовала, — намёк на сексуальный контакт и косвенный способ поцеловать Саломею в губы.

Иоканаан тоже использует фрукты как символ. Он описывает звезды, падающие с неба, как инжир, падающий со смоковниц. Этот образ фрукта отсылает к грехам похоти и крови, к запретному сексуальному контакту, который он хочет искоренить. Когда Саломея говорит, что поцелует мертвый рот Иоканаана, она также говорит, что прикусит его, как откусывает спелый плод.

Критика

«Саломея» вызвала особенно негативные отзывы в Англии, а также ещё больше споров вокруг и без того неспокойного Уайльда. Изначально он написал «Саломею» на французском, желая использовать этот язык, чтобы понять, какую дополнительную красоту он может придать его произведениям. Уайльд попросил  лорда Альфреда Дугласа, перевести пьесу на английский, хотя Уайльд, как говорят, считал, что качество перевода было не очень хорошим.

Первое издание пьесы было проиллюстрировано художником Обри Бердслеем, который не любил Уайльда. Он создавал свои иллюстрации, не обязательно привязывая их к реальным событиям пьесы, и использовал эту возможность, чтобы создать некоторые из своих самых известных работ.

Однако именно тема Уайльда, доведённая до своего самого ужасного конца, вызвала трудности в Англии. Пьеса превратила библейскую историю о падчерице Ирода и Иоанне Крестителе в то, что цензоры сочли непристойным.

С другой стороны, актёрам понравилась «Саломея», и когда Уайльд прочитал пьесу знаменитой актрисе Саре Бернар, она захотела сыграть главную роль. Британские цензоры отказались разрешить постановку пьесы в Соединенном Королевстве, заявив, что исполнять библейскую историю на сцене неприлично и что сексуализация этой истории аморальна.

Рецензенты, многие из которых были неудавшимися драматургами, такими как Роберт Росс, высмеивали эту мрачную и графичную пьесу, критикуя все — от корректности французов до симпатичности автора. «Саломея» была поставлена в нескольких европейских странах перед более благодарной аудиторией, чем у Уайльда на родине.

Основная идея

Основная идея пьесы Оскара Уайльда «Саломея» — губительность для человека его собственных страстей.

 Уайльд представляет шесть любовных историй, каждая из которых иллюстрирует, как общественные нормы и нравственные законы приводят к наказанию или трагедии. Эти отношения подчёркивают противоречие между личными желаниями и социальными ограничениями, а такие персонажи, как Саломея и Иоканаан, сталкиваются с ужасными последствиями своих поступков и чувств.

Темы

Похоть

Тема похоти как движущей силы в характере человека проходит красной нитью через всю пьесу, по-разному информируя и мотивируя персонажей. Ненасытная похоть Ирода направлена на Саломею, его падчерицу и племянницу, и это расстраивает Иродиаду, которая хочет, чтобы он прекратил непристойно смотреть на Саломею: «Ты снова смотришь на мою дочь. Ты не должен смотреть на неё. Я уже говорила об этом».

Настойчивое желание Ирода, чтобы Саломея танцевала для него, и его готовность заплатить любую цену, которую она запросит, свидетельствуют о глубине его влечения по отношению к ней, а также о его развращённости. Ирод и в прошлом проявлял похоть. Его жена Иродиада — бывшая жена его брата, которого Ирод сверг, заключил в тюрьму и казнил. Иродиада оставила своего мужа, чтобы выйти замуж за Ирода. Пока был жив брат Ирода, такие отношения считались кровосмесительными, как и нынешняя привязанность Ирода к Саломее. Сама по себе Иродиада далеко не была невинной, она бросила своего мужа, чтобы выйти замуж за Ирода. И если верить Иоканаану, Иродиада удовлетворяла свою похоть с армиями солдат, все еще будучи замужем за братом Ирода.

Саломея тоже не понаслышке знает, что такое похоть, хотя и менее опытна из-за своей молодости. Что касается нежеланных взглядов Ирода, «бегающих, как у крота, под дрожащими веками», Саломея говорит: «Я не знаю, что это значит. Но я слишком хорошо знаю правду». Саломея понимает, что Ирод вожделеет её, и его внимание ей неприятно.

Однако, когда она слышит голос Иоканаана, чувства Саломеи по отношению к сексуальному влечению меняются, и вскоре она обнаруживает, что её пожирает страсть к заключённому пророку. Саломея часто противоречива: сначала она восхваляет девственность, а затем, когда её влечёт к Иоканаану, она говорит: «Я жажду твоего тела». Её желание достигает одержимости, превосходящей даже желание Ирода.

Когда Иоканаан отвергает её, она называет его тело отвратительным и прокажённым. Чем больше она выражает свою похоть, тем больше Иоканаан отвергает её, тем самым разжигая её желание. После того, как он называет её «дочь матери – кровосмесительницы» и говорит, что она проклята, Саломея отвечает: «Я поцелую твои уста, Иоканаан; я поцелую твои уста». Каждый из них становится сильнее в своих страстях: Саломею подстёгивает похоть, а Иоканаана она отталкивает.

Саломея сдерживает своё обещание. Удовлетворив похоть Ирода эротическим танцем, во время которого она снимает с себя одежду — семь покрывал, одно за другим, — она удовлетворяет свои собственные желания, мстя Иоканаану и целуя его в губы — на его отрубленной голове. Похоть вынуждает Ирода и Саломею вести себя непристойно, в то время как желание избежать этого вынуждает Иоканаана лишиться жизни.

Ревность

Ревность тоже является сильным побудительным мотивом для действий персонажа. Первый случай ревности появляется в «Саломее», когда молодой сириец впадает в отчаяние из-за того, что Саломея уделяет внимание Иоканаану, а не ему. Молодой сириец, восхищённый её красотой и соблазнительностью, говорит о ней поэтично: «Царевна, царевна, ты благоухаешь словно миррисовые сады, ты голубица
из голубиц. Так не смотри же на этого человека, не смотри на него! Не говори ему таких слов. Мне невыносимо их слышать… Царевна, царевна, не говори больше этих слов».

Когда он понимает, что Саломея хочет поцеловать Иоканаана, молодой сириец убивает себя, не в силах вынести боль от того, что видит её с другим мужчиной.

Иродиада — ещё один персонаж, чья ревность очевидна. Запрещая Саломее танцевать для Ирода, Иродиада демонстрирует свою ревность из-за того, что внимание Ирода переключилось с неё на её дочь. Однако неоднократные просьбы Иродиады «Не танцуй, дочь моя» остаются без внимания. В то же время, завидуя похоти Ирода по отношению к её дочери, Иродиада чувствует большую угрозу и, таким образом, завидует власти Саломеи над Иродом, которая уменьшает её собственную власть.

Саломея демонстрирует более тонкий аспект ревности в связи Иоканаана с человеком, которого он называет сыном Божьим, и в его способности противостоять искушению любой ценой. Духовное существование Иоканаана важнее для него, чем любое физическое внимание, которое может предложить Саломея. Этот отказ разжигает ревность Саломеи, наряду с другими чувствами, и приводит к её желанию отомстить. Сначала Саломея говорит: «Говори ещё! «Говори снова, Иоканаан, и скажи мне, что я должна делать», — как будто она готова следовать за ним куда угодно, но он не хочет иметь с ней ничего общего ни до, ни после того, как узнал, кто она такая. У Саломеи нет собственной духовной жизни, поэтому она чувствует необходимость наказать Иоканаана за то, что он дорожит своей. В конце своей речи, обращённой к его отрубленной голове, она раскрывает свои ревнивые чувства: «Что ж, ты видел своего Бога, Иоканаан, но меня, меня ты никогда не видел».

Жестокость

Четверо главных героев по-разному проявляют жестокость. Ирод жесток в том, что, кажется, делает всё, что хочет, любой ценой, не заботясь о том, как его необдуманные и жестокие поступки влияют на других. К началу пьесы он уже сверг, заключил в тюрьму и казнил своего брата и женился на его жене. Теперь он заключил в темницу Иоканаана по просьбе Иродиады, потому что Иоканаан постоянно оскорбляет её и кричит всем, кто может его услышать, о её многочисленных изменах. Хотя Иоканаан в конце концов становится жертвой жестокости Саломеи, он поступает по-своему; разница в том, что его оскорбления исходят из его веры и твёрдых моральных принципов.

Ирод прислушивается к Иоканаану, несмотря на то, что пророк заперт в колодце, и отказывается выпустить его, потому что тот «человек Божий». Ирод также ответственен за разрушение Храма: «А что насчёт восстановления Храма, о котором они так много говорили, будет ли что-нибудь сделано? Говорят, завеса Святилища исчезла, не так ли?» Иродиада напоминает Ироду, что именно он украл завесу. Ирод, хотя и заключил Иоканаана в темницу по просьбе Иродиады, не считает себя жестоким по отношению к Иродиаде, поскольку возжелал её дочь и приказал ей танцевать для него.

Но Иродиада — не просто жертва чужой жестокости. Движимая похотью, но проявляющая жестокость, она оставила своего мужа и вышла замуж за его брата. Более того, именно она настояла на том, чтобы Ирод заключил Иоканаана в темницу за оскорбление. Саломея тоже не является жертвой жестокости, несмотря на нежелательное внимание Ирода. На самом деле она, кажется, превзошла свою мать. Вместо того, чтобы просто заточить в темницу мужчину, который не делает того, чего она от него хочет, Саломея приказывает его убить. Однако прежде чем сделать это, Саломея оскорбляет каждую часть тела Иоканаана, которую она сначала восхваляла, наказывая его за то, что он отверг её ухаживания.

Как и Ирод по отношению к Саломее, Саломея одержима мужчиной, который не хочет иметь с ней ничего общего и считает её совершенно аморальной и отталкивающей. Когда она не может получить то, чего хочет, она прибегает к высшей жестокости, приказывая убить его. Ирод умоляет её выбрать другую награду, так как он боится Иоканаана, но она повторяет и повторяет: «Отдай мне голову Иоканаана!» Наследственный характер Саломеи не остаётся незамеченным Иродом, который отвечает: «Пусть она получит то, о чём просит! Воистину, она дочь своей матери!»

Одержимость

Одержимые персонажи теряют контроль над своей жизнью и сосредотачиваются только на объекте своей одержимости, достигая точки, из которой они не могут вернуться. В начале пьесы молодой сириец одержим Саломеей и не может перестать говорить о ней. Паж Иродиады умоляет своего друга перестать так смотреть на царевну, потому что может случиться что-то ужасное; однако молодой сириец продолжает говорить о том, какая царевна бледная и красивая.

Молодой сириец настолько одержим, что повсюду следует за Саломеей, и Саломея, будучи тем, кто она есть, пользуется его чувствами, манипулируя им, чтобы он освободил Иоканаана вопреки приказу Ирода. Она делает это, намекая, что окажет ему услугу: «Ты сделаешь это для меня, Нарработ. Ты знаешь, что сделаешь это для меня». А завтра, когда я буду проезжать в своём паланкине мимо моста торговцев идолами, я посмотрю на тебя сквозь муслиновую вуаль, я посмотрю на тебя, Нарработ, и, может быть, улыбнусь тебе». После того, как он соглашается, он ревнует и боится и умоляет Саломею не смотреть на Иоканаана и не приближаться к нему, зная, что она может увлечься пророком. Когда молодой сириец узнаёт, что Саломея хочет поцеловать Иоканаана, он не может смириться с поражением, и его одержимость приводит к самоубийству.

Ирод одержим Саломеей и её сексуальностью, что проявляется в её танцах. Ирод настолько одержим желанием заставить Саломею танцевать, что теряет контроль и даёт клятву дать Саломее всё, что она пожелает, чего бы это ни стоило. Из-за этой клятвы Иоканаан умирает, и единственный способ, которым Ирод может избавиться от последствий своей одержимости — и от страха перед чувством вины и наказанием со стороны высшей силы, которую он не может увидеть или опознать, — это убить Саломею.

Одержимость Саломеи — это, конечно, Иоканаан, но не только Иоканаан. Её одержимость — получить от него то, чего она хочет: физическую любовь. Когда она не получает этого, её мать и отчим, а также некоторые из приближённых царя попадают в её сети мести. Саломея настолько одержима своим объектом желания, что ей всё равно, что Иоканаан мёртв, когда она наконец целует его, и что его голова отделена от тела. Отомстив, она говорит: «Что ж, я всё ещё жива, но ты мёртв, и твоя голова принадлежит мне. Я могу делать с ней всё, что захочу». Её навязчивая любовь продолжает управлять ею: «Я жажду твоей красоты, я жажду твоего тела, и ни вино, ни яблоки не утолят моё желание. Что мне теперь делать, Иоканаан? Ни потопы, ни великие воды не утолят мою страсть».

Персонажи

 

Персонаж	Описание
Саломея	Саломея, царевна Иудеи, своенравна, соблазнительна, склонна к манипуляциям и жестока.
Ирод	Ирод Антипа — одержимый, распутный, лицемерный тетрарх Иудеи.
Иоканаан	Проведя годы в пустыне, пророк Иоканаан становится узником Ирода. Громкий голос пророка, по словам Ирода, несёт слово Божье.
Иродиада	Иродиада — гордая, неверная и ревнивая царица Иудеи.
Каппадокиец	Каппадокиец, живущий в стране, где доминируют римляне, является гостем во дворце Ирода и верит в нескольких богов.
Иссахар	Иссахар — раб или слуга Ирода, который гасит факелы после обезглавливания.
Евреи	Среди толп, собравшихся у дворца, есть иудеи-монотеисты, спорящие о религиозных вопросах: существуют ли ангелы и является ли Иисус Мессией и сыном Божьим, как утверждает Иоканаан.
Манассия	Манассия — раб или слуга Ирода, который гасит факелы после обезглавливания.
Нееман	Нееман — это палач, который обезглавливает Иоканаана.
Назареяне	Споря с иудеями у дворца, назареяне, одни из первых христиан, настаивают на том, что Иоканаан воскрес из мёртвых и видел Мессию.
Нубийец	Гость во дворце, нубиец, говорит, что боги его религии требуют человеческих жертвоприношений.
Озия	Озия — раб или слуга Ирода, который гасит факелы после обезглавливания.
Паж Иродиады	Паж боится за судьбу юного сирийца и пытается защитить его от Саломеи.
Фарисеи	За пределами дворца фарисеи-монотеисты спорят с иудеями о существовании ангелов; фарисей говорит, что ангелы существуют, но не верит, что Иоканаан их видел.
Саддукеи	Саддукеи — это группа людей, собравшихся у дворца и спорящих о религиозных вопросах. Саддукеи не верят в существование ангелов.
Раб	Раб Ирода — персонаж, которого отправили на террасу, чтобы попросить Саломею вернуться на пир.
Первый солдат	Первый солдат — дворцовый стражник, который понимает евреев и любит Иоканаана.
Второй солдат	Дворцовый стражник, второй солдат, боится Иоканаана и верен Ироду.
Молодой Сириец	Глава дворцовой стражи Нарработ, молодой сириец, одержим Саломеей и в конце концов убивает себя.
Тигеллин	Тигеллин — это человек, который объясняет, как римляне воспринимают самоубийство.