Щегол (Донна Тарт) • роман

История создания

Роман американской писательницы Донны Тарт (23 декабря 1963 года) «Щегол» (оригинальное название The Goldfinch) был опубликован в 2013 году. Роман стал настоящим литературным феноменом, получив признание критиков и множество престижных наград, включая Пулитцеровскую премию в области художественной литературы.

Действие романа, события которого происходят в Нью-Йорке, Лас-Вегасе и Амстердаме, было вдохновлено картиной Карела Фабрициуса, голландского художника начала XVII века (1622–1654).

В дождливый апрельский день 13-летний Тео Декер вместе с мамой зашел в музей, чтобы скоротать время перед визитом в школу, где мальчика ждал неприятная воспитательная беседа. В этот момент в музее прогремел взрыв, унёсший жизнь матери Тео. Сам же мальчик чудом остался жив. В состоянии шока Тео вынес из музея картину, которую его мама очень любила. Это был маленький шедевр голландского художника Карела Фабрициуса — «Щегол».

Для романа, который в значительной степени реалистичен, «Щегол» не кажется тесно связанным с историей. В романе почти не упоминаются исторические или политические события, и хотя персонажи используют такие технологии, как текстовые сообщения и поиск в интернете, в каком-то смысле они не вписываются в тот вневременной период, в котором происходит действие.

В отличие от истории, описанной в романе Тартт, картину Фабрициуса «Щегол» в реальной жизни не похищали. Взрыва в музее Metropolitan никогда не было.
Террористическая атака в Метрополитен-музее вымышлена, но это событие требует сравнения с атакой на Всемирный торговый центр 11 сентября 2001 года. Между этой реальной трагедией и тем, что описано в романе, есть много различий, но в обоих случаях в качестве целей выступают знаковые учреждения Нью-Йорка, и оба события навсегда изменили город.

О названии

Роман Донны Тартт «Щегол» получил своё название в честь произведения голландского живописца Карела Фабрициуса «Щегол» (1654), которое становится ключевым для понимания судьбы главного персонажа.

Жанр произведения

Роман воспитания. Драма.

Символы

Щегол

Картина Фабрициуса  — это символ воспоминаний Тео о матери и бомбардировке, а также боли, вины и травмы, которые связаны с этими воспоминаниями. На протяжении всего романа Тео борется с картиной, а также с тревогой и депрессией, которые он испытывает из-за неё. Картина — это последнее, что он видит вместе с матерью перед её смертью, но он отвлекается на девушку, которую видит, и не ценит момент, которым мать пытается с ним поделиться.

Поэтому, когда он забирает картину, он забирает с собой и этот момент, и, подобно боли, которую он чувствует, он не может говорить о картине или делиться ею с кем-либо, потому что слишком боится того, что может случиться.

Кольцо Уэлти

Перед смертью Уэлти передаёт Тео кольцо с просьбой передать его Хоби, его деловому партнёру. Это кольцо продвигает повествование и символизирует договорённость между Тео и Уэлти, особую связь, олицетворённую кольцом. Кольцо также связывает Тео с Хоби и Пиппой и служит связующим звеном между смертью и разрушениями, вызванными бомбардировкой, и предметами, которые хранят память о погибших людях.

Ожерелье

Тео оставляет Пиппе ожерелье, дорогое ожерелье-гирлянду с топазами для своей «королевы фей». Это ожерелье символизирует ценность, которую он приписывает Пиппе, и магию, которую он в ней видит. Для него она — фея, чудесное создание, но также и плод его воображения, а порой и мечта, а не человек. Ожерелье также символизирует его попытку убедить Пиппу в своей любви и передать, как много она для него значит.

Критика

• Стивен Кинг выразил восхищение романом, добавив:

«Таких книг, как «Щегол», за десять лет появляется штук пять, не больше. Она написана и с умом, и с душой. Донна Тартт представила публике блистательный роман».

• В «Нью-Йорк Таймс» Митико Какутани указала на то, что, по ее мнению, является диккенсовскими элементами романа, написав:

«Мисс Тартт поставила «Щегла» Фабрициуса  в центр своего великолепного романа в стиле Диккенса, романа, который объединяет все ее замечательные таланты рассказчицы в восторженное симфоническое целое и напоминает читателю о захватывающих удовольствиях чтения, от которых не спится всю ночь».

• Российский кинокритик и журналист Антон Долин пишет:

«В этой книге столько красоты и тайны, столько пронзительного и смешного, парадоксального и первооткрывательского, но при этом уютно-классического, что у меня перехватило дух и до сих пор не отпускает».

• Рецензент «Афиши» Варвара Бабицкая находит в романе Тартт отсылки к Рэю Брэдбери и Чарльзу Диккенсу, а также отмечает:

«Искусство было придумано как психотерапия, предлагая читателю катарсис, и Тартт возвращает роману эту непосредственную, простую, утешительную функцию: и прямо, в виде проповеди на последней странице, и косвенно — самой протяженностью своей книги во времени».

Основная идея

Основная идея романа Донны Тартт «Щегол»  заключается в исследовании тем утраты, выживания, вины и искупления через призму искусства. Центральный элемент повествования — это картина художника Карела Фабрициуса «Щегол», которая становится символом не только красоты, но и трагедии, которая развертывается в жизни главного героя.

Художественное своеобразие

В текстах Тартт можно увидеть детали, которые напоминают работы известных писателей прошлого. «Щегла» часто сравнивают с произведениями Чарльза Диккенса из-за его эпической протяжённости и размаха, большого количества сирот, колебаний между высшим обществом и преступным миром и даже из-за того, что в нём есть персонаж по имени Пиппа (похожий на Пипа, главного героя романа Диккенса «Большие надежды»).

Ещё одна литературная отсылка в «Щегле» — к книгам Джоан Роулинг о Гарри Поттере. Борис называет Тео «Поттером» из-за его очков, и, как и Гарри Поттер, Тео — сирота.

К другим романам, сюжет которых вращается вокруг искусства, относятся «Девушка с жемчужной серёжкой» Трейси Шевалье, «Обладать» Э. С. Байетт и «Подделка» Б. А. Шапиро, которая, как и «Щегол», содержит элементы триллера и затрагивает темы краж и подделок произведений искусства.

В то же время «Очень громко и невероятно близко» Джонатана Сафрана Фоера — это роман о мальчике, который, как и Тео, живёт в Нью-Йорке и теряет родителя в результате теракта. Как и в «Щегле», в «Очень громко и невероятно близко» есть элементы детектива или триллера, а также исследуется влияние смерти и травмы на психологию подростка.

Также в романе Донны Тартт есть аллюзия с Орфеем, древнегреческим легендарным поэтом и музыкантом, который заключает сделку с Аидом, позволяющую ему спасти свою жену из подземного мира, если он не будет оглядываться на неё до тех пор, пока не поднимется на поверхность; когда Тео снится, что его мать стоит позади него, он знает, что не может оглянуться, потому что «посмотреть на неё прямо означало нарушить законы её мира и моего».

Исследователи творчества Тартт откровенно указывают на «код Достоевского»: герои «Щегла» рефлексируют над «Идиотом», они вспоминают князя Мышкина. Главный герой «Щегла» Тео Декер и вовсе своеобразная пародия на Мышкина: мальчик тоже хочет помочь людям вокруг, но это стремление порождает одно преступление за другим. Одна из глав романа даже называется «Идиот», и в ней яркая параллель с сюжетной линией отношений князя Мышкина и Аглаи. Впрочем Тео не сходит с ума, не уничтожает себя, как Мышкин.

Прямая отсылка к Достоевскому содержится в вопросе, который задаёт беспризорный сын русского эмигранта Борис, друг Тео: «Если от добрых намерений иногда бывает вред? То где тогда сказано, что от плохих бывает только плохое? А вдруг иногда неверный путь — самый верный?».

Истории о торговле антиквариатом в «Щегле» отсылают читателя к интеллектуальным детективам в духе Умберто Эко или Артуро Переса-Реверте.

Однако всё это не делает роман вторичным. Это не пересказ классики, а продолжение традиции романного повествования, которое было популярно в прошлом. В романе есть длинные вступления, неожиданные повороты сюжета, описания природы и «картины милой старины»

Художественные приёмы в романе «Щегол»

Парадокс
Отец Тео часто говорит парадоксальными фразами, в том числе «иногда нужно проиграть, чтобы выиграть».

Параллелизм
1. «Синие блёстки, белые блёстки, огоньки, каскады белых огней и рождественские ёлки, сияющие, непроницаемые, не имеющие ко мне никакого отношения, как и неправдоподобный бриллиант на мизинце моей руки».

2. «Дело не во внешнем виде, а во внутреннем значении. Величие в мире, но не от мира, величие, которого мир не понимает. Тот первый проблеск чистой инаковости, в присутствии которого ты расцветаешь, расцветаешь и расцветаешь… Того, чего не хочешь. Того, чему не можешь помочь».

Метонимия и синекдоха

Метонимия — это вид тропа, словосочетание, в котором одно слово заменяется другим, обозначающим предмет (явление), находящийся в той или иной (пространственной, временной и т. п.) связи с предметом, который обозначается заменяемым словом.

Один из примеров метонимии приводится в главе 9, когда Платт комментирует, что у Кит «хорошая голова на плечах» – дублер ее интеллекта и проницательности.

Синекдоха — это троп, разновидность метонимии, стилистический приём, при котором название общего переносится на частное. Реже — наоборот, с частного на общее.

Тео носит очки, и «стекляшки» — это синекдоха, так как стеклянная часть очков заменяет собой целое. Точно так же в главе 10 «Kleenex», название конкретной марки туалетной бумаги, относится ко всем видам туалетной бумаги.

Персонификация
1. «Дождь хлещет и бьёт нам в лицо».

2. «В день игры, примерно до пяти часов, белый свет пустыни рассеивал неизбежную воскресную тоску — осень, переходящую в зиму, одиночество октябрьских сумерек, а на следующий день — школу…».

3. «Слова висели над испорченным завтраком. Искажённые отражения в куполообразной крышке серебряного блюда».

Темы

Внутренний конфликт

В романе прослеживается внутренняя борьба, и несколько персонажей сражаются сами с собой. Тео одержим мыслью о краже картины и из-за этого впадает в тревожное состояние.

Он также испытывает огромное чувство вины за смерть своей матери и начинает принимать наркотики и пить, чтобы справиться с этим, попадая в замкнутый круг зависимости. Он также пытается найти истину и смысл в своей жизни и не знает, отдать ли картину властям или оставить себе.

Тео часто вредит себе своей незаконной деятельностью и деструктивным поведением. В конце романа Тео решает исправить большую часть причинённых им разрушений и находит смысл жить и бороться, столкнувшись со своими внутренними демонами.

Детская травма

Несколько персонажей романа пережили трудное детство. Отец Тео не обращал на него внимания, пока не попытался украсть у него крупную сумму денег. Отец Тео тоже пережил трудное детство из-за жестокого обращения со стороны отца и матери, и Тео боится, что ему придётся жить с бабушкой и дедушкой. Не в силах полностью смириться со смертью матери, Тео хранит «Щегла» как память о ней и о боли, которую причинил взрыв в Метрополитен-музее. Он также держится за Пиппу, чтобы справиться со своим горем и утешиться. Тартт проводит читателя через все стадии горя, и в конце концов Тео сталкивается со своей травмой и принимает её, хотя всё ещё чувствует вину за смерть матери.

Зависимость

Зависимость занимает важное место в романе, поскольку несколько персонажей, в том числе Тео, Ларри и Борис, борются с наркотической зависимостью.

Зависимость Тео — это способ отвлечься и справиться с тревогой и чувством вины. Борис становится наркоманом после многих лет пренебрежения и жестокого обращения в детстве.

Ларри также сталкивается с жестоким обращением в детстве и самолечится алкоголем и рецептурными опиатами. У этих персонажей может быть возможность преодолеть свою зависимость, но они также полагаются на наркотики, чтобы справиться со своей травмой.

Добро против Зла

Добро и зло постоянно смешиваются на протяжении всего романа, поскольку Тартт исследует сложность характеров персонажей. Некоторые персонажи относятся к категории исключительно хороших людей, таких как Пиппа и Хоби, а некоторые — к категории абсолютных злодеев, таких как Мартин и Люциус. Эти персонажи взаимодействуют с Тео таким образом, что он начинает вести себя положительно или отрицательно.

В присутствии зла Тео стремится нарушать закон, лгать, воровать, обманывать и убивать, а в присутствии хороших персонажей он стремится творить добро. Таким образом, Тартт даёт нам понять, как внешнее добро и зло и борьба между ними могут формировать личность.

Смерть в семье

Несколько персонажей романа переживают смерть близких родственников. Тео теряет обоих родителей, Пиппа теряет дядю Уэлти и родителей, а Барборы теряют Энди и мистера Барбора. Персонажей романа объединяют эти смерти, и они помогают друг другу справиться с утратой. То, как эти персонажи реагируют на смерть своих близких, также многое говорит об их характерах.

Потеря невинности

В начале романа Тео переживает смерть своей матери и последующую утрату невинности, которая приходит вместе с этой смертью. Он сохраняет надежду и несёт эту надежду вместе с картиной.

Картина — часть его наивности, веры в то, что его мать может вернуться, что ему никогда не придётся столкнуться с последствиями кражи картины и что он может полностью оправиться от травмы, полученной во время взрыва.

По мере взросления Тео становится всё более разочарованным и подавленным. Но в конце романа он решает, что жизнь стоит того, чтобы жить, даже если это больно, и ищет проблески волшебства, надежды и света. Тартт проводит читателя через эту потерю невинности, но показывает, что надежда может быть и по другую сторону.

Чувство вины

Чувство вины занимает центральное место в романе, поскольку несколько персонажей борются с чувством вины или с его отсутствием. Существует сильный контраст между персонажами, которые чувствуют себя крайне виноватыми, например Тео и Пиппа, и теми, кто не чувствует, например Китси и Ларри.

Тео и Пиппа чувствуют себя крайне виноватыми в смерти Одри и Уэлти, поскольку они оба вспоминают события того дня и действия, которые они могли бы предпринять, чтобы избежать посещения музея и взрыва. Обсуждая теракт, они понимают, что их чувство вины в значительной степени иррационально, но они не могут от него избавиться.

Ларри и Китси не чувствуют вины за свои поступки, они изменяют и лгут, не неся ответственности за свои действия. Таким образом, Тартт исследует две крайности чувства вины и то, как обе они могут разрушить жизнь.

Персонажи