Марья Гавриловна была воспитана на французских романах и следственно была влюблена. Продолжить чтение!
Что же это за любовь, если она боится жертв? Нет такой любви, а если и есть, то, по-моему, и не любовь это вовсе. Продолжить чтение!
Любовь к человечеству выгорела и вычадилась из человеческих сердец. На смену ей идет новая, божественная вера, которая пребудет бессмертной до конца мира. Это любовь к себе, к своему прекрасному телу, к своему всесильному уму, к бесконечному богатству своих чувств. Продолжить чтение!
Она никогда и никого не любила, кроме себя. В ней пропасть властолюбия, какая-то злая и гордая сила. И в то же время она — такая добрая, женственная, бесконечно милая. Точно в ней два человека: один — с сухим, эгоистичным умом, другой — с нежным и страстным сердцем. Продолжить чтение!
Она была достойна любви, и он любил ее, но он был недостоин любви, и она не любила его. Продолжить чтение!
Женщина всего на свете стоит, потому что она такую язву нанесёт, что за все царство от неё не вылечишься, а она одна в одну минуту от неё может исцелить. Продолжить чтение!
В любви – в прямом, грубом ее смысле – всегда есть ужасные стороны, составляющие мученье и стыд для нервных, художественных натур. Продолжить чтение!
Но здесь каждое слово уместно и бесконечно мило уже потому, что говорится оно самым дорогим на свете голосом. Продолжить чтение!
Разлука для любви то же, что ветер для огня: маленькую любовь она тушит, а большую раздувает еще сильней. Продолжить чтение!
Русские бьют жен кнутами и палками до полусмерти, это даже поощряется законом… Когда я возвращаюсь в Лондон, в мой дом, – моя почтенная жена с доброй улыбкой встречает меня, и мои дети кидаются ко мне без страха, и в моем доме я нахожу мир и благонравие… Никогда моей жене не придет в голову убивать меня, который с ней добр. Продолжить чтение!
На святой Руси, нашей матушке, не найти, не сыскать такой красавицы: ходит плавно — будто лебёдушка; смотрит сладко — как голубушка; молвит слово — соловей поёт. Продолжить чтение!
Даму так же легко и приятно поднять на воздух, как подносимый ко рту бокал, наполненный шампанским. Продолжить чтение!
Иной раз – нравишься ты мне… а когда – глядеть на тебя тошно… Видно – не люблю я тебя… когда любят – плохого в любимом не видят… а я – вижу… Продолжить чтение!
Насколько я был склонен к болтливости, к простосердечной веселости, настолько она была чаще всего молчалива: все что-то думала, все как будто во что-то мысленно вникала; лежа на диване с книгой в руках, часто опускала ее и вопросительно глядела перед собой. Продолжить чтение!
И вот одна из идущих посередине вдруг подняла голову, крытую белым платом, загородив свечку рукой, устремила взгляд темных глаз в темноту, будто как раз на меня… Что она могла видеть в темноте, как могла она почувствовать мое присутствие? Я повернулся и тихо вышел из ворот. Продолжить чтение!