Разговор с фининспектором о поэзии • cтихотворение и анализ 💡

Гражданин  фининспектор!

                        Простите за беспокойство.

Спасибо…

          не тревожьтесь…

                           я постою…

У меня к вам

            дело

                деликатного свойства:

о месте

       поэта

            в рабочем строю.

В ряду

      имеющих

             лабазы и угодья

и я обложен

           и должен караться.

Вы требуете

           с меня

                 пятьсот в полугодие

и двадцать пять

               за неподачу деклараций.

Труд мой

        любому

              труду

                   родствен.

Взгляните –

           сколько я потерял,

какие

     издержки

             в моем производстве

и сколько тратится

                  на материал.

Вам,

    конечно, известно явление “рифмы”.

Скажем,

       строчка

              окончилась словом

                                “отца”,

и тогда

       через строчку,

                     слога повторив, мы

     ставим

           какое-нибудь:

                          ламцадрица-ца.

Говоря по-вашему,

                 рифма –

                        вексель.

Учесть через строчку! –

                        вот распоряжение.

И ищешь

       мелочишку суффиксов и флексий

в пустующей кассе

                 склонений

                          и спряжений.

Начнешь  это

            слово

                 в строчку всовывать,

а оно не лезет –

                нажал и сломал.

Гражданин  фининспектор,

                        честное слово,

поэту

     в копеечку влетают слова.

Говоря по-нашему,

                 рифма –

                         бочка.

Бочка с динамитом.

                  Строчка –

                            фитиль.

Строка додымит,

               взрывается строчка,-

и город

       на воздух

                строфой летит.

Где найдешь,

                     на какой тариф,

рифмы,

      чтоб враз убивали, нацелясь?

Может,

      пяток

           небывалых рифм

только и остался

                что в Венецуэле.

И тянет

       меня

           в холода и в зной.

Бросаюсь,

         опутан в авансы и в займы я.

Гражданин,

          учтите билет проездной!

 – Поэзия

         – вся! –

                 езда в незнаемое.

Поэзия –

         та же добыча радия.

В грамм добыча,

               в год труды.

Изводишь

        единого слова ради

тысячи тонн

           словесной руды.

Но как

      испепеляюще

                 слов этих жжение

рядом

     с тлением

               слова – сырца.

Эти слова

         приводят в движение

тысячи лет

          миллионов сердца.

Конечно,

        различны поэтов сорта.

У скольких поэтов

                 легкость руки!

Тянет,

      как фокусник,

                   строчку изо рта

и у себя

         и у других.

Что говорить

            о лирических кастратах?!

Строчку

       чужую

            вставит – и рад.

Это

   обычное

          воровство и растрата

среди охвативших страну растрат.

Эти

   сегодня

          стихи и оды,

в аплодисментах

               ревомые ревмя,

войдут

      в историю

               как накладные расходы

на сделанное

            нами –

                  двумя или тремя.

Пуд,

    как говорится,

                  соли столовой

съешь

     и сотней папирос клуби,

чтобы

     добыть

           драгоценное слово

из артезианских

               людских глубин.

И  сразу

        ниже

            налога рост.

Скиньте

       с обложенья

                   нуля колесо!

Рубль девяносто

               сотня папирос,

рубль шестьдесят

                столовая соль.

В вашей анкете

              вопросов масса:

– Были выезды?

              Или выездов нет?-

А  что,

       если я

             десяток пегасов

загнал

      за последние

                  15 лет?!

У  вас –

         в мое положение войдите –

про слуг

        и имущество

                   с этого угла.

А что,

      если я

            народа водитель

и одновременно –

                 народный слуга?

Класс

     гласит

           из слова из нашего,

а мы,

     пролетарии,

                двигатели пера.

Машину

      души

          с годами изнашиваешь.

Говорят:

        – в архив,

                  исписался,

                            пора!-

Все меньше любится,

                   все меньше дерзается,

и лоб мой

          время

               с разбега крушит.

Приходит

        страшнейшая из амортизаций –

амортизация

           сердца и души.

И когда

       это солнце

                 разжиревшим боровом

взойдет

       над грядущим

                   без нищих и калек,-

я

   уже

      сгнию,

            умерший  под забором,

рядом

      с десятком

                моих коллег.

Подведите

         мой

            посмертный баланс!

Я утверждаю

           и – знаю – не налгу:

на фоне

       сегодняшних

                  дельцов и пролаз

я буду

      – один! –

                в непролазном долгу.

Долг наш –

           реветь

                 медногорлой сиреной

в тумане мещанья,

                 у бурь в кипенье.

Поэт

     всегда

           должник вселенной,

платящий

        на горе

               проценты

                       и пени.

Я

  в долгу

         перед Бродвейской лампионией,

перед вами,

           багдадские небеса,

перед Красной Армией,

                     перед вишнями Японии –

перед всем,

           про что

                  не успел написать.

А  зачем

        вообще

              эта шапка Сене?

Чтобы – целься рифмой –

                        и ритмом ярись?

Слово поэта –

             ваше воскресение,

ваше бессмертие,

                гражданин канцелярист.

Через столетья

              в бумажной раме

возьми строку

             и время верни!

И встанет

         день этот

                  с фининспекторами,

с блеском чудес

               и с вонью чернил.

Сегодняшних дней убежденный житель,

выправьте

         в энкапеэс

                   на бессмертье билет

и, высчитав

           действие стихов,

                           разложите

заработок мой

             на триста лет!

Но сила поэта

             не только в этом,

что, вас

        вспоминая,

                  в грядущем икнут.

Нет!

    И  сегодня

              рифма поэта –

ласка

     и лозунг,

              и штык,

                     и кнут.

Гражданин фининспектор,

                       я выплачу пять,

все

   нули

       у цифры скрестя!

Я

  по праву

          требую пядь

в ряду

      беднейших

               рабочих и крестьян.

А если

      вам кажется,

                  что всего делов –

это пользоваться

                чужими  словесами,

то вот вам,

           товарищи,

                    мое стило,

и можете

        писать

              сами!

Краткое содержание

Прежде чем говорить о содержании данного произведения, следует уточнить, что именно заставило Маяковского взяться за его написание. Поэта возмутило следующее: согласно новому налоговому закону, он обязан был делиться с государством своими, и без того, весьма скромными гонорарами. Но более всего его разгневало даже не это: он возмущался самому принципу учёта доходов творческих лиц. Новый налоговый закон утверждал, что поэты ничем не лучше обычных крестьян, которые обязаны были выплачивать налоги буквально с каждой курицы, даже если из неё уже давно сварен суп.

В начале стихотворения лирический герой (поэт) обращается к финансовому инспектору, заявляя ему: «Труд мой любому труду родственен». Являясь автором множества произведений, он имеет свои издержки. Только издержки эти исчисляются не числом исписанных листов и литрами чернил, а, прежде всего, расходованием душевных сил, вложенных в произведение. Поэт уверяет инспектора: если начать экономить на эмоциях души, тогда никакого смысла в поэзии не останется вообще. В этом случае, любой поэт превратится в рядового коммерсанта.

Лирический герой замечает следующее: в анкете фининспектора содержится много вопросов, призванных выявить расходы людей, зарабатывающих на сочинительстве. Но тогда каким образом можно будет вести учёт тем многочисленным «пудам соли», которые поэту приходится съесть, чтобы написать стоящее произведение? Помимо этого, лирический герой отмечает, что он «машину души с годами» изнашивает, после чего наступает «амортизация сердца». В связи с этим, герой спрашивает фининспектора, каким образом следует просчитывать расход душевных сил?

Герой уверен, когда настанет час подводить посмертный баланс доходов и расходов, он окажется «в непролазном долгу». Речь идёт даже не о деньгах и иных материальных преференциях: поэт уверен: он не сможет отдать долг вселенной, так как вместо сочинительства будет высчитывать сумму налога. Печальнее всего то, что никого не интересует, какая судьба предназначена его творениям, вспомнит ли кто-то такого поэта, как Маяковский, спустя сотни лет?

Размышляя над всеми этими вопросами, лирический герой просит фининспектора записать его в список «беднейших рабочих и крестьян» – людей, отдающих родине вдвое больше, чем получающих. Заключительная строка произведения звучит и вовсе откровенным вызовом всему аппарату государственной бюрократии. Поэт заявляет следующее: если так уж необходимо использовать в корыстных целях его творчество, получая предписанный законом доход, тогда фининспектор может взять его «стило», и писать стихи сам!

История создания

Маяковский решил создать данное произведение, чтобы выразить протест против несправедливого закона о налогообложении. Новый закон приравнивал литераторов к рядовым рабочим и служащим. Стихотворение появилось на свет в 1926 г. Автор осознанно написал его в форме простого «разговора» с сотрудником финансовой инспекции, чтобы максимально полно передать собственные мысли и эмоции. Поэт был сильно возмущён не столько от того, что теперь вынужден выплачивать налоги, сколько от вопиющей банальности и приземлённости подобного требования.

Жанр, направление, размер

Стихотворение относится к излюбленному Маяковским жанру гражданской лирики. В нём автор аргументированно выражает своё мнение по поводу принятия налогового закона, негативно затрагивающего интересы всех честных стихотворцев. Поэтический размер – тоническое стихосложение, при котором предполагается одинаковое число ударных слогов в пределах одной строки, но произвольное число слогов безударных слогов. Самый яркий образец тонического стихосложения – былины.

Композиция

Данное произведение построено по принципу последовательной композиции, которую характеризует следующая схема: чётко выстроенная логическая цепочка и конечный вывод. В стихотворении последовательным образом получает развитие высказанная поэтом мысль, что поэтический труд так же сложен, как и труд рабочего, но при этом практически невозможно осуществить подсчёт издержек из-за того, что они выражаются в нематериальных вещах. Композиция завершается ироничным предложением поэта, адресованным фининспектору, самому взяться за написание стихов.

Образы и символы

В произведении представлено три ключевых образа, помогающих донести до читателей основную идею. Внимания заслуживают следующие образы:

• образ лирического героя – центральный. Герой полностью идентичен автору. Он заявляет фининспектору: «Мой труд любому труду родственен». У героя имеются свои профессиональные издержки, но измеряются они не в литрах израсходованных чернил и килограммах бумаги, а в душевных нематериальных ресурсах. Герой заявляет, что не сможет рассчитаться с Вселенной, если его голова будет занята расчётами с государственной казной. Также героя возмущает тот факт, что в анкету чиновника входит слишком много вопросов. Он не знает, по какой формуле можно рассчитать душевные силы, затраченные на написание одной стихотворной строки. Герой не готов думать о финансах, ведь его волнует совершенно иной вопрос: будут ли потомки помнить о нём? Он желает, чтобы его произведения остались в веках;
• образ фининспектора – центральный. Герой пытается поведать фининспектору о своём непростом литературном труде. Для этого он использует язык, который чиновнику максимально понятен. Герой заявляет фининспектору: «Говоря по вашему, рифма – вексель». Общение с инспектором занимает немало часов, но не приносит ожидаемого результата. Финансист не понимает поэтических сравнений героя. Поэтому в конце произведения он предлагает инспектору самому заняться стихотворством. Образ фининспектора символизирует косность, недальновидность и равнодушие государственного аппарата;
• образ плагиаторов – лирический герой касается такой важной темы, как «авторские права». Помимо честных поэтов, есть немало таких, которые бессовестно воруют чужие произведения, чтобы получить гонорар. Таких «творцов» лирический герой называет «лирическими кастратами», сравнивая их с фокусниками. Для плагиаторов поэзия – всего лишь, лёгкое развлечение.

Темы и настроение

Основная тема произведения – роль поэта и его произведений в обществе. Лирический герой общается на эту тему с финансистом – человеком, максимально далёким от мира литературы. Отсюда откровенная комичность ситуации: герой пытается доказать абсолютно чужеродному, ничего не понимающему человеку, сложность своего поэтического труда. Настроенческий пафос произведения весьма трагический. Он насквозь проникнут такими эмоциями, как: ненависть, отчаяние и непонимание. Именно их испытывает поэт во время разговора с финансистом.

Основная идея

В стихотворении последовательно развивается высказанная лирическим героем мысль, что труд поэта невероятно сложен. Поэтический труд важен не ничуть не меньше, чем труд рабочего или служащего. Поэтому, не следует его обесценивать. Также Маяковский доносит до читателей идею о том, что каждый труд нуждается в индивидуальном подходе. А, значит, то, что применимо к труду рабочего, не применимо к труду поэта.

Средства выразительности

Невзирая на то, что муза Маяковского является экспериментальной, включая и саму форму стиха, поэт активно использует и вполне традиционные средства художественной выразительности, такие как:

• эпитеты – «честное слово», «словесная руда», «деликатное свойство»;
• метафоры – «в копеечку влетают слова», «город на воздух строфой летит»;
• сравнения – «рифма – вексель», «рифма – бочка с динамитом».